Серый паладин: окончание

начало

Взглянул и сразу почувствовал сладостное облегчение и даже принял прежнюю расслабленную, слегка вальяжную позу. Чувство безопасности вымывало вспыхнувший было в крови адреналин.

На ториевой, потускневшей от времени перчатке он заметил выгравированное изображение тяжелого двуручного молота на фоне лучей восходящего солнца – известного символа ордена паладинов. Куда уж лучше, чем встреча с наемниками того купца из Кезана, что уже пятый год пытался стрясти свою сотню золотых монет с Азеруса и , о котором тот вспомнил в первую очередь. Да мало ли могло быть гнусных притеснителей и подлых врагов у честного и предприимчивого жулика и вора?

Рыцари нечасто забредали в подобные злачные заведения. Однако с тех пор как король Вариан доверил паладинам из Ордена полномочия по представлению государственной власти в отдаленных провинциях, странствующие рыцари с случае необходимости исполняли функции судьи, старосты в мелких житейских ситуациях: разрешали споры, взыскивали в пользу казны штрафы и несли прочую службу в тех уголках страны, куда власть Вариана пока дотягивалась с трудом.

Вот и сейчас разбойник мгновенно смекнул, что кроме глупой выдумки, возможно, в чем-то и порочащей память настоящих ветеранов Третьей войны Альянса с Ордой, ему вменить в вину было и нечего. Свет они не хулили, запрещенной магией не пользовались, толченные терошишки не курили.

Азерус оглядел собравшихся за столом и не оборачиваясь, игриво заговорил:

- А вот пожаловал к нам и святой паладин! Много нас, как говорится, а он один! Храни вас Свет, рыцарь! Просим к нашему столу!

Однако, видимо у обывателей было свое мнение насчет «нашего» стола и все они быстренько заняли места по углам трактира. Зазвучали прерванные приходом гостя тихие разговоры, кто-то пытался заказать трактирщику еще пива (сам трактирщик вдруг испытал острую нужду провести в кладовой ревизию и пересчет всех двух свиных окороков), но было ясно, что все внимание, все взгляды принадлежали сейчас разбойнику, оставшемуся в одиночестве, и фигуре загадочного гостя позади него.

- Что грешникам известно о Свете, разбойник? - раздался тягучий спокойный голос паладина.

Азерус, хлебнувший было пенного напитка, разом поперхнулся. В желудке у него все похолодело, потом что-то вздрогнуло и оборвалось, как перетянутая тетива эльфийского лука. «Да.. не…да быть… того не может… нет! нет! нет!» - пронеслось у него в голове. Тяжелый чуть хриплый голос рыцаря на секунду показался ему смутно знакомым.

Паладни быстрыми шагами по широкой дуге обогнул стол и встал напротив Азеруса, стремительным движением руки он отбросил назад капюшон плотного дорожного плаща, открывая лицо.

Спазм легких заставил разбойника выплюнуть весь воздух. «Торн?! Не может же того быть… я же сам видел как…» - замелькали лихорадочные мысли. Не хватало дыхания и Азерус чуть не потерял сознание прежде, чем ему наконец снова удалось сделать слабый вдох. Он попытался рывком подняться с места, но силы оставили его, он снова сполз на скамью и нервно сглотнул слюну.

- Не ожидал увидеть призрака прошлого а, Азерус? – произнес рыцарь, чеканя каждое слово. Это был крепкий мужчина лет 35, с правильными чертами лица и густой вьющейся бородой. Все впечатление портил только глубокий багровый рубец, пересекавший все лицо по диагонали, от правой скулы и упиравшийся в надбровную дугу. Очевидно, страшный по силе удар задел глаз и теперь левая глазница воина была скрыта под черной повязкой. Что, впрочем, не мешало рыцарю оставшимся глазом пожирать сидевшего напротив разбойника.

- Торн, дружище, я так рад видеть тебя в добром здравии и хотел бы…

Паладин остановил Азеруса жестом:

- Довольно на сегодня лживых слов…Давай я лучше расскажу тебе одну правдивую историю.

Разбойник втянул голову в плечи, но перебить не решился.

Меж тем, рыцарь продолжал:

- Одним весенним днем четыре друга взялись помочь деревенскому старосте и упокоить нежить в старом склепе на деревенском кладбище. И вот с факелами наперевес, они спускаются вниз. Паладин в сияющих доспехах, лучший из выпускников магической академии, светловолосая жрица и прикрывает их тыл самый отчаянный фехтовальщик во всем Азероте. Но что же это? Нежить валит со всех сторон! Ее оказалось куда больше, чем уверял староста. Еще секунда и мертвецы окружи…

- Хватит! – отрывисто и хрипло бросли Азерус. – Их было слишком много и у нас не было ни единого шанса спастись, ты знаешь сам! Мне просто, как и тебе повезло и я…

- Ложь! – негромко, но твердо отрезал Торн, буравя оппонента взглядом. = Я видел как, когда из бокового проход хлынули мертвецы, ты запахнул свой плащ теней и скользнул в полумрак ближайшей ниши в стене.

- У меня не было выбора! – упрямо сказал разбойник.

Словно не слыша его, глядя в пустоту, Торн продолжал:

- Они обошли нас с фланга… с твоего фланга, Азерус… и прежде чем я успел ударить, повалили на землю Руфуса. Я кинулся ему на помощь и в ту же секунду увидел как костяная стрела впилась в шею моей Клер. Ты тоже видел это, негодяй! Ты стоял и просто смотрел!

- У меня не было выбора! – в голосе разбойника послышались раздражение и угроза. Его рука тихонько скользнула к рукоятке ятагана и крепко, до побелевших костяшек, сжала ее.

- Потом у меня сверкнуло в глазах. Один из этих неупокоенных ублюдков наградил меня этим… - паладин провел указательным пальцем по все длине шрама на лице. – Когда я пришел в себя, эти твари пожирали останки моих друзей в пяти ярдах от меня. Скорее всего, эти твари не смогли сходу добраться до моей плоти под латными доспехами. А из меня по капле крови уходила жизнь и я чувствовал как по лицу стекает глазная жидкость. Кап…кап…кап…Азерус…хрум…хрум…хрум.. А ты лежишь и ничего не в силах изменить.

- Мы оба выжил и это сейчас самое главное. – бросил Азерус и медленно потянул клинок из ножен под столом. В то же мгновение, паладин сделал едва уловимое движение рукой и на разбойника вдруг навалилась свинцовая неподъемная тяжесть.

- Я не договорил, предатель… Из последних сил я активировал артефакт возращения и выбрался оттуда. Когда же я снова смог ходить, я отправился в Штормград и вдруг обнаружил, что кто-то подделал наши подписи и снял все деньги в банке со счета нашего отряда… ТЫ струсил, Азерус, ТЫ предал нас, ТЫ обокрал мертвых!

С трудом шевеля онемевшими губами, разбойник по звуку выдавил из себя:
- Пппро-сти… ммме-ня…

Паладин тяжело качнул головой и посмотрел Азерусу прямо в глаза:

- Я бы простил тебя, простил тебе свои раны и золото… возможно даже простил смерть Руфуса…но утрату Клер… я простить не смогу никогда…

Торн смахнул выступившую слезу. Он отстегнул с пояса длинный меч и неторопливо потянул его из ножен.

К Азерусу медленно возвращалась свобода движений и он затараторил отчаянной скороговоркой:

- Ну, мы же можем как-то договориться. Я могу все компенсировать тебе. Ты же не можешь взять меня и так просто убить, паладин! Свет пожрет твое тело и душу до самого пепла за этот грех! – последние слова о уже не сказал, а визгливо выпалил.

Когда послушник принимал путь служения Свету в Ордене, его тело посвященные покрывали вязью таинственных символов. Стоило паладину согрешить и магические знаки выливались в мучительную боль. Если мелкая бытовая ложь отзывалась у рыцаря страшной головной болью в течение нескольких дней, то серьезные преступления Свет карал очищающим огнем.

- Убить? Нет, что ты! Я просто приведу тебя за руку к небесному престолу, а там сам Свет решит кто из нас прав.

Вся таверна замерла в ожидании развязки. Стало так тихо, что было слышно, как потрескивают смолистые поленья в камине.

Улучив момент, разбойник резким движением вырвал клинок из ножен и… в ту же секунду широкий меч рыцаря со свистом разрубил его надвое до самой скамьи.

Торн тяжело дышал. Он выпустил окровавленный меч из рук и рухнул на колени. Всем телом чувствуя все нарастающее жжение, он раскинул руки и тихо прошептал «Я иду к тебе… Клер..» и уже громко, во всю мощь своих легких крикнул:

– Суди меня Свет ибо я грешен!

В следующий миг яркая вспышка ослепила всех невольных свидетелей произошедшего. Торн глухо застонал, не в силах сносить невыносимую боль и потерял сознание…

Минутами позже он с удивлением пришел в себя на полу трактира и с трудом приподнялся на локте. Перед глазами все плыло и Торна шатало как пьяного.

Я жив? Он обвел трактир невидящим взглядом. Было пусто и только распахнутая дверь поскрипывала на ветру. Торн медленно перевел взгляд на свои руки и обомлел. Печати света, священные символы наложенные самим Светом пропали, оставив после себя только полосы шрамов. Паладин не мог поверить в реальность происходящего с ним.Свет проверил его душу и, не смотря на всю очевидность его греха, сохранил ему жизнь. Отныне он аномалия, сбой жизненного цикла. Свет даровал ему всю силу паладина, сняв клятвы праведности. Теперь только он сам мог решить, что праведно, а что грешно и мог судить о вине, не опираясь на догму.

Пошатываясь, Торн побрел к выходу, по пути опуская на лицо капюшон. Спустя всего несколько мгновений он исчез из виду за завесой из ночного дождя.

Даже в самый светлый день жизнь невозможна без тени, а в самой беспроглядной ночной мгле, всегда можно найти немного света. В те несколько минут, когда по всему Азероту Свет сменяет Тьма, есть несколько коротких минут власти сумерек.

И именно сумерки отныне станут временем Серого Паладина.